Охотничьи угодья в верховьях р. Св. Лаврентия принадлежали гуронам. К югу бродили более многочисленные ирокезы. Когда Шамплен прибыл в Канаду, ирокезы снова начали двигаться с юга на север, вытесняя гуронов и их соседей — алгонкинов. Первые французские колонисты во главе с Шампленом приняли участие в междоусобных индейских войнах на стороне алгонкинов и гуронов, среди которых впервые поселились. Тогда ирокезы стали смертельными врагами французов [207] . Как раз в это время у берегов Америки появились голландцы. В 1610 г. они устроили на р. Гудзон фактории по скупке пушнины. Ирокезы стали союзниками голландцев и сменивших их позднее англичан в борьбе против французов. К тому же англичане «превосходили французов в щедрости: в то время как французский король платил гуронам 50 франков за скальп англичанина, английский король давал вдвое дороже за скальп француза» (Э. Реклю).
Открытие французами Великих озер
С 1609 по 1615 г. Шамплен почти ежегодно плавал из Франции к р. Св. Лаврентия, где собирал сведения о внутренних областях Северной Америки. Рассказы о море, находившемся где-то на северо-западе или на западе от Квебека, подтверждались сотнями индейцев, с которыми сталкивался Шамплен. (Французы смешивали сообщения о Гудзоновом заливе и Великих озерах.) Три пути, казалось, вели к этому морю, за которым Шамплену грезились Китай и Индия. Но один, северо-западный путь вверх по Сагенею через угрюмые безлюдные области приводил к лабиринту рек и озер, где, как представлялось, бесполезны были самые надежные проводники. Другой шел вверх по Оттаве, третий, юго-западный, — по р. Св. Лаврентия до ее истоков.
На поиски Западного моря Шамплен направлял вместе с индейцами своих «юнцов» (молодых колонистов). Среди них выделился Этьен Брюле: 16-летним юношей, не получив никакого образования, в 1608 г. он прибыл в Новую Францию вместе с Шампленом. С 1610 г. Брюле, скупая пушнину, жил в лесах среди индейцев, охотился вместе с ними, переходил от одного племени к другому и научился свободно говорить на различных местных диалектах ирокезского и алгонкинского языков. Это был первый типичный североамериканский лесной бродяга (coureur des bois) [208] , имя которого дошло до нас, охотник и скупщик пушнины, неутомимый землеискатель и землепроходец, если употреблять старорусские термины. Летом 1615 г. Шамплен и Брюле выступили на челнах с десятью гребцами-гуронами от Квебека к устью Оттавы, поднялись по ней и ее притоку Маттаве к озеру Ниписсинг, а оттуда по Французской реке (Френч-Ривер) вышли к большому заливу (Джорджиан-Бей) — части озера Гурон. До него, как предполагают, летом 1610 г. доходили Брюле и другой лесной бродяга, а вместе с ними или по их следам — монах Жозеф Ле Карон. От Гурона Шамплен, разлучившись с Брюле, повернул на юго-восток и, открыв в начале сентября озеро Симко, достиг Онтарио и убедился, что именно из его северо-восточного угла вытекает р. Св. Лаврентия. Затем Шамплен прошел на юг, к озеру Онайда, где берет начало порожистая р. Осуиго, впадающая в Онтарио. После стычки с ирокезами он вынужден был отступить и вернулся в Квебек, пройдя в общей сложности около 1600 км.
Брюле раньше Шамплена добрался до Онтарио и на челне переправился через озеро. К югу от Онтарио он узнал о стычке Шамплена с ирокезами, собрал 500 гуронов и поспешил на помощь, но пришел к месту уже после отступления Шамплена. Тогда Брюле повернул на юг и дошел до какой-то реки по холмистой лесной местности. Следуя вниз по ее течению, он поздней осенью достиг длинного и узкого морского залива с чрезвычайно изрезанными берегами, в который впадало несколько больших и множество малых рек. Холмистая местность, которую Брюле пересек, — это Аппалачское плато и Аллеганские горы; большая река, течение которой он проследил, — Саскуэханна (около 1000 км); залив — Чесапикский; полоса суши, отделяющая залив от океана, — п-ов Делавэр.
Весной 1617 г. отряд Брюле пошел на север, в Квебек. По дороге на него напали ирокезы; гуроны разбежались, удалось скрыться и Брюле, но после нескольких дней блужданий по лесам он, чтобы не умереть с голоду, положился на благородство случайно встреченных ирокезов, слухам о «свирепости» которых, очевидно, сам не очень верил. Ирокезы не только накормили одинокого француза, но дали ему проводника до страны своих врагов — гуронов. Среди них Брюле прожил два года и только в 1619 г. вернулся в Квебек.
В 1621 г. Брюле и другой лесной бродяга, Греноль, были посланы Шампленом на разведку северного побережья Гурона. Они открыли там Северный пролив, цепь о-вов Манитулин, отделяющую его от главного бассейна озера, р. Сент-Мэрис, текущую из «Великого Верхнего озера» в Северный пролив, и пороги на этой реке (Сусент-Мари). По всей видимости, они первые через несколько лет — не позднее 1628 г. — прошли вдоль восточного и северного берегов Верхнего озера до 90°30' з. д.: в этом районе (у 48° с. ш.) находятся озеро Брюле и р. Брюле, впадающая в западную часть Верхнего озера. Но безграмотные лесные бродяги не могли написать достаточна толковый отчет об этом великом открытии [209] и составить точную карту своего пути, и открытие Верхнего озера часто приписывается иезуитам. О дальнейшей судьбе Брюле известно лишь, что в 1633 г. он, находясь среди гуронов, чем-то восстановил их против себя и в июне был убит.
Между 1634 и 1638 гг. на поиски соленого Западного моря отправился шампленовский «юнец» Жан Николе, бывалый торговый агент. От устья Сент-Мэрис он повернул на юго-запад и за узким проливом Макинак открыл большое озеро Мичиган. На индейском челне он прошел вдоль северного берега Мичигана до длинного и узкого залива (Грин-Бей), проследил его в юго-западном направлении до реки (Фокс), впадающей в залив с юга, поднялся по этой реке до верховьев. От местных индейцев Николе узнал, что очень близко от него на западе находится «Большая вода»: он думал, что речь идет о море.
По более достоверной версии от верховьев Фокса он двинулся на запад и почти незаметно перешел через невысокий и короткий водораздел к р. Висконсин, а эта река довела его до «Большой воды», как индейцы называли текущую на юг р. Миссисипи. Николе не стал ее исследовать. У него сложилось впечатление, возможно, от неправильно понятых рассказов местных индейцев, что Миссисипи — сравнительно короткая река, впадающая в Южное море. И, вернувшись в Квебек, он сообщил, что открыл судоходную реку, по которой легко и быстро можно достигнуть Тихого океана. По другой версии, восходящей к иезуитам, Николе остановился в верховьях Фокса и далее не пошел.
Иезуиты в Канаде
После основания Квебека сотни французских охотников и скупщиков и десятки монахов-иезуитов направились в глубь материка. Миряне добывали меха, иезуиты «завоевывали» души, распространяя среди индейцев католическую веру. Их успехи в деле религиозной пропаганды были невелики, но, стремясь обратить на «истинный путь» возможно большее количество «заблудших язычников», иезуиты совершили в центре Северной Америки крупные открытия, правда меньшие, чем они себе приписывали.
В 1628 г. французское правительство, по настоянию иезуитов, запретило евангелическое богослужение в колонии. Из-за этого протестанты-гугеноты, наиболее предприимчивая и богатая часть французского населения, стали выселяться в английские колоний. Гонение на гугенотов сильно мешало росту и экономическому развитию Канады. Французская католическая иммиграция в Северную Америку всегда была незначительна. В то время как в Канаде насчитывалось только 3000 «белых», в Новой Англии, колонизация которой началась почти на четверть века позднее, в 1640 г. жило уже 24 тыс. «белых».
В первую очередь иезуиты провели работу среди приозерных гуронов. В 1634 г. к ним отправились три монаха, в том числе Жан Бребеф [210] . Канадские леса весной непроходимы; «отцы» должны были путешествовать «по индейскому способу», поднимаясь на лодках по рекам Св. Лаврентия и Оттаве. Католические писатели очень красочно описывают путешествия иезуитов, окружая их ореолом мученичества и даже святости. Нужно сказать, впрочем, что условия их передвижения были такими же, что и лесных бродяг, в жизни которых очень трудно найти признаки святости: «Сколько раз приходилось им… бросаться в воду, чтобы не дать быстрому течению унести их утлые челны; сколько раз они должны были вытаскивать свои лодки на сушу и переносить их на спинах через береговые заросли, чтобы обойти пороги! С окровавленными ногами, в лохмотьях, опухшие от укусов комаров, истощенные лишениями и усталостью, они достигали, наконец, стоянок гуронов… Пребывание в темных, прокопченных дымом вигвамах, кишащих насекомыми… было непрерывным мучением» (Г. Бемер). Однако гуроны оказались не так страшны, и иезуиты мало-помалу вошли в доверие к ним. После шестилетней пропаганды «черные сутаны» собрали большое количество гуронов в постоянные поселения и основали несколько миссионерских станций у озера Гурон.