Судьба Семена Дежнёва
Кое-как 15 русских прожили на Анадыре зиму 1648/49 г. и построили речные суда. Когда река вскрылась, они на судах поднялись вверх на 500 км вверх по Анадырю до «анаульских людей [177] … и ясак с них взяли». На верхнем Анадыре Дежнёв основал ясачное зимовье. Очевидно, он или его казаки, безуспешно разведывая «соболиные места», ознакомились не только с главной рекой, но и с частью ее притоков: по возвращении Дежнёв представил чертеж бассейна р. Анадыря и дал ее первое описание. Он не забывал и о необходимости «прииску» «моржового и рыбьего зуба». И поиски его завершились открытием богатейшего лежбища. Якутский казак Юрий Селиверстов, перешедший с Колымы сухим путем — через «Камень» — на Анадырь, сообщил, что в 1652 г. Дежнёв и два его товарища «ходили на море [Анадырский лиман] на коргу и заморскую кость [ископаемые клыки моржей] подле моря и на корге [отлогом берегу] выбрали всю». Но, несмотря на жалобы, что Дежнёв выбрал всю «заморскую кость», конца тем залежам, не было, и много лет они привлекали искателей счастья на Анадырь-реку.
В 1660 г. Дежнёва по его просьбе сменили, и он с грузом «костяной казны» сухим путем прошел на Колыму, а оттуда морем на нижнюю Лену. Зимовал он в Шиганске, весной 1662 г. прибыл в Якутск, а затем в конце июля 1662 г. отправился в Москву. Он приехал туда в сентябре 1664 г., а в январе следующего года с ним был произведен полный расчет: с 1641 по 1660 г. не получал; он ни денежного, ни хлебного жалованья: «И великий государь… пожаловал — велел ему свое государево годовое денежное жалованье и за хлеб на прошлые годы… на 19 лет за его службу, что он в тех годах был на Анадыре-реке для государства ясашного сбору и прииску новых землиц, и… упромышлял кости рыбья зуба 289 пуд… и ясак на великого государя собирал и аманаты клал [брал заложников]. И за ту его, Сенькину, многую службы и за терпение пожаловал великий государь… велел ему, на те прошлые годы выдать из Сибирского приказу треть деньгами, а за две доли… сукнами… Всего на 126 рублев 6 алтын 4 деньги…» Итак, Дежнёв доставил в царскую казну 289 пудов моржовых клыков на сумму 17 340 рублей серебром, а царь-государь за то ему пожаловал за 19-летнюю службу 126 рублей 20 копеек серебром. И, кроме того, царем указано было «за его, Сенькину, службу и на прииск рыбья зуба, за кость и за раны поверстать в атаманы».
Подведем итог и географическим достижениям экспедиции Попова — Дежнёва: обнаружив пролив между Северным Ледовитым и Тихим океанами, они доказали, что Азиатский и Североамериканский материки не соединяются; они первые плавали в Чукотском море и водах северной части Тихого океана; Дежнёв открыл Чукотский п-ов и Анадырский залив; открыл и первый пересек Корякское нагорье, обследовал р. Анадырь и Анадырскую низменность.
В Сибири атаман Дежнёв служил еще на pp. Оленьке, Вилюе и Яне. Он вернулся в конце 1671 г. с соболиной казной в Москву и умер там в начале 1673 г.
Открытие Камчатки
Коч Федота Попова, после того как его «на море разнесло без вести» с Дежнёвым, той же октябрьской бурей носило «всюда неволею и выбросило на берег в передний конец», но гораздо дальше на юго-запад, чем Дежнёва, — на Камчатку. С. П. Крашенинников писал, что коч Попова пришел в устье р. Камчатки и поднялся до впадающей в нее справа (по течению) речки, «которая… ныне Федотовщиной называется…», а зовут ее так по начальнику русских людей, зимовавших там еще до покорения Камчатки. Весной 1649 г. на том же коче Ф. Попов спустился к морю и, обойдя мыс Лопатка, шел по Пенжинскому (Охотскому) морю до р. Тигиль (у 58° с. ш.), где — по преданию камчадалов — «той зимы [1649/50 г.] от брата своего за ясырку [пленницу] зарезан, а потом и все оставшие [17 человек] от коряк побиты» [178] . Иными словами, Ф. Попов открыл около 2 тыс. км камчатского побережья — довольно изрезанного, гористого восточного и низменного, Лишенного гаваней западного — и первый плавал в восточной части Охотского моря. Во время обхода южной оконечности Камчатки — мыса Лопатка — узким Первым Курильским проливом Ф. Попов, несомненно, видел о. Шумшу, самый северный из Курильской дуги; есть предположение {И. И. Огрызко), что его люди даже высаживались там. Сам же С. П. Крашенинников, ссылаясь на показания Дежнёва (см. ниже), предполагал, что «Федот-кочевщик» с товарищами погиб не на Тигиле, а между Анадырем и Олюторским заливом; от Тигиля он пытался пройти к Анадырю морем или сухим путем «по Олюторскому берегу» и в пути умер, а товарищи его либо убиты, либо разбежались и пропали без вести. За четверть века до Крашенинникова об остатках двух зимовий на р. Федотовщине, поставленных людьми, прибывшими туда «в прошлых годах из Якутска-города морем на кочах», сообщил Иван Козыревыми. А самое раннее свидетельство о судьбе пропавших «ночевщиков» исходит от Дежнёва и относится к 1655 г.: «А в прошлом 162 году ходил я, Семейка, возле моря в поход. И отгромил… у коряков якутскую бабу Федота Алексеева. И та баба сказывала, что-де Федот и служилый человек Герасим [Анкидинов] померли цингою, а иные товарищи побиты, и остались невеликие люди, и побежали с одною душою, не знаю-де куда…» [179] .
Три разновременные показания подтверждают, что Попов и Анкидинов с товарищами были заброшены бурей в своем коче на Камчатку, провели там, по крайней мере, одну зиму и что, следовательно, открыли Камчатку они, а не позднейшие землепроходцы, пришедшие на полуостров в конце XVII в. Те, во главе с Владимиром Атласовым, только завершили открытие Камчатки и присоединили ее к России. Уже в 1667 г., т. е. за 30 лет до прихода Атласова, р. Камчатка показана на «Чертеже Сибирская земля», составленном по распоряжению тобольского воеводы Петра Годунова, причем она впадает в море на востоке Сибири между Леной и Амуром и путь от устья Лены к ней, как и к Амуру, совершенно свободен. В 1672 г. в «Списке» (объяснительной записке) ко второму изданию «Чертежа» сказано: «…а против устья Камчатки-реки вышел из моря столп каменной, высок без меры, а на нем никто не бывал». Здесь не только названа река, но и указана высота горы («высок без меры» — 1 233 м), которая поднимается против устья Камчатки.
Сохранился также судебный приговор якутского воеводы Дмитрия Зиновьева от 14 июля 1690 г. по делу о заговоре группы казаков, которые «хотели… пороховую и свинцовую казну пограбить и стольника, и воеводу… и градских жителей побить до смерти и животы [имущество] их, и на гостине дворе торговых и промышленных людей животы ж их пограбить, и бежать за Нос на Анадырь и на Камчатку-реку…». Оказывается, казачья вольница в Якутске затевала за несколько лет до Атласова поход через Анадырь на Камчатку как на уже известную реку, и притом, по-видимому, морским путем — «бежать за Нос», а не «за Камень».
Поярков на Амуре и Охотском море
Якутск стал отправным пунктом и для тех русских землепроходцев, которые искали новые «землицы» на юге, продвигаясь вверх по притокам Лены — Олёкме и Витиму. Скоро они перевалили водораздельные хребты, и перед ними открылась обширная страна на великой реке Шилкар (Амур), населенная оседлыми даурами, по языку родственными монголам. Еще раньше русские промышленники слышали от витимских и олекминских эвенков и кочевых дауров о могучей реке, текущей далеко на восток через страну оседлых дауров, где много хлеба и скота, где встречаются большие селения и укрепленные города, а леса богаты пушным зверем. Из русских первым видел Даурию (насколько нам известно) казак М. Перфильев. После него Даурию посещали и другие, например «промышленный человек» Аверкиев, рассказ которого дошел до нас. Он достиг пункта слияния Шилки и Аргуни, где начинается собственно Амур, был пойман местными жителями и отведен к их князькам. После допроса они отпустили Аверкиева, не причинив ему вреда, даже обменяли найденные у него товары — мелкий бисер и железные наконечники для стрел — на соболиные шкурки.